АКТ III // Красные линии
… я начал вспоминать былые времена. *Я человек, который всегда шёл по системе. Мне отдавали приказы убивать –я делал. Что сейчас. Смерть по моей вине заставила меня дрожать. Почему меня это напугало. *
Я вспомнил.
Воспоминания Джеймсона Шелдона.
Дэвид Берковик – мужчина уже средних лет. На его счету около 15-ти изнасилований включая убийств.Бледное лицо с резкими чертами, будто вырезанное из старого дерева: глубокие морщины у рта, впалые щёки. Я почти запомнил это лицо, так как только я допрашивал его и не подпускал никого, он мне был интересен. Жертвы этой твари были парни, ещё молодые. На допросе отвечая на вопрос «зачем и почему?», всегда твердил одно:
– Зачем? – я в сотый раз повторял вопрос, а Дэвид лишь усмехался, будто сейчас не допрос, а исповедь. – Потому что они заслужили… Каждый… – он изредка демонстрировал мне своё запястье, на котором красовалась одна красная линия.
Холодные и пустые глаза, будто не отражали эту камеру, а что-то далёкое – школьный двор, где когда-то его задирали одноклассники; насмешки друзей; лица тех, кто предал его, все события, прозвучавшие тридцать лет назад.
– Вы думаете агент-Джеймсон, я просто убивал? Нет. Я возвращал долги.
Он не торопился. Каждую свою жертву он выбирал тщательно, будто была некая последовательность, закономерность. Мы ломали голову над этим. Может это было с первого его унижения? Нет, его одноклассник Мик умер шестым, хотя нам говорили, что М.Синклер первый, кто начал всё это, с него должны были начаться убийства. Думаю, есть догадки на то, что кто оставил самые глубокие раны в его душе, с того он и начал, а дальше вошёл во вкус.
Те, кто когда-то сломал его, даже не подозревали, что их тени всё ещё живут в его голове.
– Они думали, что всё забыто. Но я помнил. И я стёр их... с лица земли.
В тот момент, по спине прошёл холодок. Это были новые слова из его рта, и я пытался запомнить. Берковик не просто мстил – он переписывал прошлое, казня тех, кто когда-то сделал его монстром.
Покинув камеру, я закрыл досье, не пополнив его никакой информацией.
«Они думали, что всё забыто. Но я помнил. И я стёр их... с лица земли.» – Я решил не записывать эти слова в дело, оставить лишь у себя в памяти.
В голове продолжал звучать тот спокойный, почти методичный голос. «Я возвращал долги.»
Наши дни
В голове прозвучал знакомый голос, он меня пугал, но я не придал этому значения.
Я не мог уснуть после той ситуации во время рейса, а ещё внутри меня душил момент с Давариусом, зачем я так поступил?
Перечитывая досье Берковика, я начал вспоминать многое. Поэтому ночью я не спал. В темноте за окном мерещились силуэты — не то жертв, не то их двойников, тех самых, что когда-то поломали жизнь и психическое состояние Берковика. *Наверное, ветер ветки колышет… * А что, если среди них действительно были те, кто сломал ему жизнь? Что если где-то в этих историях была своя, извращённая правда?
Я перепроверял документы Дэвида. Школьные записи, старые дела — может, там есть ключ? Но чем глубже я копал, тем больше ловил себя на мысли: а что, если Берковик не врёт?
Один из погибших — Д.Рейнольдс — в юности был осуждён за жестокие побои. Другой, Э.Вейл, когда-то фигурировал в деле о травле одноклассника, так же как и М.Синклер. Совпадения? Или Берковик действительно выбирал не случайных жертв, а тех, кто когда-то причинил зло — ему?
Я чувствовал, как границы между правдой и безумием стираются. Я ловил себя на том, что оправдываю убийства в своей голове: "Ну а если они действительно заслужили?"
Я…я больше не мог смотреть на фото жертв — потому что видел в них не невинных парней, а возможных мучителей. Потому что где-то в глубине души... я понимал Берковика.
Это меня пиздец как пугало. Но почему осознание пришло именно сейчас?
– Чёрт с ним… – отложив досье я побрёл в ванную.
Умываясь, я заметил в отражении Дэвида…
– А у тебя Джеймсон, нет ли долгов, которые кто-то захочет вернуть? Попробуй, тебе понравится.
Чуть отстранившись от зеркала меня взял холодный пот, который сопровождался учащённым собственным дыханием.
Придя в себя, я схватился за зеркало, но увидел лишь своё бледное лицо и собственные кисти… на которых были… красные линии...
