√ Одобрено Teresa_Alvares | Тень в белом шуме. | 18+?

  • Привет!
    Для полноценного и удобного использования всего форумного функционала рекомендуем зарегистрироваться на игровом сервере и форуме, после чего привязать игровой аккаунт к форумному.

Экспансия тьмы​

Снова тишина. И снова тьма, безликая. Луч… Он был. Он снова был. Но теперь он ярче, шире. Я бросилась к нему, не думая, будто инстинкт вёл меня. Но... руки. Холодные. Сильные. Они вцепились в талию, и снова затащили меня в тьму, будто сама бездна тянула меня обратно.

Но самое странное, что в этом сне не было силуэта. Того, кто всегда стоял в стороне. Того, кто раньше наблюдал. Где он был? Почему исчез именно сейчас? Он ведь никогда не уходил…



Я проснулась задыхаясь. Словно кто-то сидел на груди и медленно душил. Я метнулась к умывальнику, схватила холодной водой лицо, глядя в зеркало на ту, кто на меня больше не была похожа. Серая. Пустая.

Квартира... я впервые ощутила её, будто могилой. В каждой комнате были беспорядочные кучи бумаги: зарисовки, идеи. Углы были как тени.

Я, не задумываясь, упала обратно на кровать. Просто легла, уставившись в потолок, в пустоту. Мне не хотелось ни двигаться, ни думать, ни быть. На столе среди бумажного хаоса один набросок зацепил взгляд. Монстр из недавнего кошмара. Чёрная фигура, зловещая. Я взяла первую попавшуюся ручку, красную, и начала выводить сначала глаза, длинные когти, пасть. Я не выбирала цвет. Я хотела сделать его таким же чудовищным и жестоким, как этот мир, как всё, что осталось вокруг.


1753814497902.png


Резко, с яростью, я скомкала лист и швырнула в стену. Следом полетела ручка. Я закричала, громко. Я чувствовала, что кто-то смеётся надо мной. Где-то, издалека. Кто-то, кто считает себя победителем. Может, мафия. А может... я сама.

Я села за стол и снова посмотрела в окно. Там, за стеклом, будто шла совсем другая жизнь. Я чувствовала себя за пределами всего этого. Словно призрак.

И вдруг, как под действием какой-то силы, я взяла чистый лист, снова ту же ручку, красную, и начала писать. Слова сливались в строки. Я не искала смысла, просто писала, будто кто-то диктовал. Стихи. Что? Я пишу стихи? В такое время? Почему именно эти слова? Почему я вообще пишу?

Слезы текли, пока я читала. Они падали на бумагу. Я не вытирала их. Наоборот, мне хотелось, чтобы лист пропитался этим всем.

Я открыла ящик, достала канцелярский нож. Не задумываясь, провела им по коже на руке, появились несколько неглубоких линий. Капли крови упали прямо на стих.

Я вгляделась в старую зажившую рану. А затем, снова в то же место. Остриё скользнуло, я не чувствовала боли. Ничего. Вообще. Ни жжения, ни укола. Меня это начало пугать. В панике я сделала ещё порезы, проверяя, жива ли я. Только после нескольких я почувствовала жжение.

Я вспомнила про просьбу Кристофера. Быстро натянула рубашку, не глядя, какие пятна остались. Они были, конечно. Но я не обращала на них внимание.

Я снова села за стол, склонившись над испачканным листом. Прочитала. И.. порвала. Мелко. До крошек. Вытерла кровь, затем рукой смахнула остатки.

Потом просто упала на кровать. Я хотела спать. Просто исчезнуть. Но сон не приходил. Сейчас я чувствовала только боль в руке. Я повернулась на бок, посмотрела - несколько ран уже начали затягиваться.
Я закрыла глаза. И провалилась.
 

Порог​


Утро пришло не с солнцем, а с шумом. Я проснулась от приглушённого звона на кухне. Сначала решила, что всё это очередной сон. Но звук был упрямо реальным. Я встала, накинула на себя рубашку ту самую, уже пропитанную прошлым и, шатаясь, вышла из спальни.

В другой комнате стоял он - Кристофер.

Я застыла в дверях на секунду, а потом рванулась к нему. Обняла с такой силой, будто если отпущу, то он исчезнет.

Рукава его рубашки были закатаны, руки пахли мылом. Макушка моей головы коснулась его подбородка. Он обнял в ответ осторожно и тепло.


«Я скучала по тебе, - сказала я.»​


Он улыбнулся. Лёгкий, почти неуловимый поцелуй в макушку. Мои волосы щекотали его лицо. Он провёл пальцами по ним.


«У тебя красивые волосы, Терес… - сказал он. - Но ты бледная. Слишком бледная.»​


Он чуть отстранился и посмотрел вниз. Его взгляд задержался на моей рубашке. На кровавых пятнах. Его улыбка исчезла.


«Сядь, - тихо сказал он и присел сам.»​


Я попыталась спрятать руки, но уже было поздно. Он увидел всё. Взгляд его стал тяжёлым, будто он нес на себе камень.


«Ты обещала мне, - выдохнул он.»

«Я… Прости. Я просто… - Я опустила голову. - Просто не чувствовала боли. И… хотела проверить, могу ли снова.»​


Он встал, молча достал тарелку с едой. Спагетти с фрикадельками. Горячие, с паром, домашние.


«Когда ты в последний раз ела? - спросил он.»

«Не помню.»​


Он поставил еду на стол, принес вилку, салфетку. Сел напротив и просто смотрел.

Я ела молча. Он не отводил глаз. Казалось, он запоминал каждое движение, как будто только так мог быть уверен, что я действительно здесь.


«Я не могу больше смотреть на то, как ты убиваешь себя. - Голос у него дрогнул. - Может, поживёшь у меня?»​


Я подняла глаза.


«П-прости… Нет. Может, ты поживёшь у меня?»​


Он не стал задавать лишних вопросов. Только кивнул.

Через пару часов он уехал за вещами. Я нервно ходила по квартире, вытирала кровь со стола, освобождала полку в шкафу. Место. Пространство. Впервые за долгое время я делала что-то не из-за страха, а из желания. Чтобы ему было здесь… нормально.

Он вернулся с сумкой. Я показала ему его место - оно было скромным. Он поблагодарил и сел рядом. Мы вместе смотрели что-то по телевизору. Я не помню, что это было. Только его дыхание, тёплое плечо и ощущение, что мне больше не надо держать всё внутри.

Я уснула у него на плече. Он аккуратно уложил меня в кровать, накрыл одеялом. Сам прибрался в квартире и лёг в другой комнате.

1753814533024.png



Утро снова пришло. Но в этот раз без крика.

Кристофера не было, наверное, ушёл на работу. Я почувствовала пустоту. Но не прежнюю. Эта была… мягче.

Я захотела отблагодарить его, хоть чем-то. Приготовила тэйтер тотс - он вроде говорил, что любит их. Убрала бумаги, вытерла засохшую кровь с подоконника. Разложила всё на тарелки и села ждать.

Он пришёл через час. Улыбнулся, когда увидел меня не в постели, а за столом.

Горжусь тобой, - только и сказал.

Остаток дня прошёл спокойно. Мы почти не говорили.

Тьма в голове всё ещё шевелилась. Кошмары подбирались ближе ночью. Но теперь в этой тьме кто-то держал мою руку.
 

Парадокс​



Так прошли несколько недель моего проживания с Кристофером. Иногда мне даже казалось, будто я иду на поправку. Кошмары приходили реже, а тот сон, он больше не повторялся. Почему? Не знаю. Но вопрос не оставлял меня: кто тот силуэт? Может быть, это Кристофер? Может быть, кто-то другой?

Дни тянулись медленно. Пока Кристофер был на работе, я смотрела телевизор, готовила простые блюда, иногда даже писала стихи. Но это было моей тайной. Ему я ничего не говорила.

Шрамы на руках постепенно заживали. Однажды, когда Кристофер снова ушёл на работу, меня внезапно накрыло вдохновение. Я взяла лист бумаги, ручку и позволила мыслям течь свободно:

1753814570466.png


Я шла, глядя на светлый мир,
На луч рассвета - нежный, чистый.
И ветер волосы мои
Вздымал, играя в этот день игристый.

Я шла, и взгляд ловил в толпе
Лицо беды и пустоты.
Но вдруг - сквозь серость, как во сне
Я вижу отблеск доброты.

Сквозь мглу пробились вновь лучи,
И сердце вспыхнуло в ночи.
Я верю: где-то в этом мире
Есть свет сильнее темноты.

Я перечитала стих и впервые за долгое время почувствовала гордость. Когда Кристофер вернулся вечером, я решилась показать ему.


«Это... красиво, - сказал он, немного удивлённый. - Ты давно пишешь стихи, Терес?»

«После увольнения. Делать было нечего. Мысли сами приходили.»

«А можно взглянуть на другие?»​


Я замерла. Вспомнила все свои прошлые стихи. Я знала, где они лежат, знала, о чём они, знала, насколько в них была я настоящая. И потому соврала:


«Я их выбросила. Они показались мне… никчёмными.»​


Он ничего не сказал. А я аккуратно убрала сегодняшнее стихотворение в ящик и пошла накрывать на стол.

Во время ужина я заметила, что с Кристофером что-то не так. Он казался не таким, как всегда. Какой-то грустный, мрачный.


«Что-то случилось? - спросила я.»

«Нет. Всё в порядке.»​


Я опустила взгляд, не настаивая. Мы ели в тишине. Но спустя пару минут он всё-таки сказал:


«Мне нужно уехать. Командировка на пятнадцать дней. Я пытался отказаться, поговорить, но начальник не пошёл навстречу. Завтра вылет.»​


Словно нож в живот. На секунду мне даже стало трудно дышать. Паника накатила мгновенно, но я не показала виду.


«В-вот как... Ну, если надо - хорошо. Думаю, справлюсь. Проверим заодно. - Я натянуто улыбнулась и посмотрела ему в глаза.»​


Его взгляд был... холодным. Будто он думал о чём-то, о чём не хотел говорить.
Мы доели молча. Потом легли спать. Уже одна, в своей комнате, я осознала всю серьёзность.

Без Кристофера — я ничто.
Без него дом снова станет ледяной и безмолвный.
Снова тишина.
Снова пустота. Снова.​
 

Негатив​


Я проснулась в холодном поту. Сны снова были кошмарными - спутанными, тревожными. Всё повторяется. Встала, дошла до ванной, плеснула в лицо ледяной водой. И только тогда осознала - его нет. Кристофер уехал. Я одна.

На кухне записка:


«Продукты купил, будь умницей. И, пожалуйста, не трогай ножи. Связи, скорее всего, не будет. Постараюсь звонить. Кристофер.»​


Что-то внутри резко сжалось. Я вцепилась в край стола, чувствуя, как дрожат руки. Сердце билось неровно. Я медленно села. И долго… просто смотрела в одну точку.

В квартире - тишина. Леденящая. Глухая. И снова это одиночество, знакомое до боли. Те же страхи. Те же кошмары. Та же кровать, в которой я лежу, уставившись в потолок, отчаянно пытаясь заглушить мысли. Фон телевизора не спасает, только раздражает своим фоновым шумом, похожим на гул в голове.

Проходит день. Без цвета, без запаха, без чувств.

Я снова засыпаю. И снова - тьма. Слишком знакомая, будто ждущая. Она всегда приходит, когда я одна.

Во сне - короткий тусклый луч, почти мёртвый. Я иду к нему, и вдруг - спотыкаюсь, падаю. Резко оборачиваюсь — и вижу ту же фигуру. Белая, яркая. Но теперь она слишком далеко.

Я встаю и бегу к ней. И тут что-то обвивает горло, поднимает в воздух. Не дышать. Не закричать. Тело дёргается в попытке вырваться, но все безрезультатно. Я не могу проснуться. Я в ловушке.

Фигура отдаляется. Луч тускнеет, искажаясь. Мои ногти царапают невидимую пустоту, и в какой-то момент меня отпускают. Я падаю. Поднимаю взгляд и вижу силуэт. Он близко. Почти на расстоянии прикосновения. Я тянусь и в этот момент что-то хватает меня за лодыжки и резко утаскивает вниз, в зияющую черноту.

Резкий вдох. Я просыпаюсь, захлёбываясь воздухом. Меня действительно душили - мои собственные лёгкие. Горло саднит. Кожа серая, руки дрожат. Я хватаю стакан, пью воду. И смотрю в зеркало - передо мной облик тени.

Я почти не ощущаю себя. Только остатки тревоги и ужас.

Снова кухня. Снова мысли, грызущие мозг. Завариваю чай. Руки трясутся. Кружка падает, бьётся вдребезги. Я поджимаю ноги и просто сижу, обнимая себя. У меня нет места в этой реальности. Всё будто выскальзывает.

Я снова ложусь. Засыпаю. Сны - те же. Тьма, страх, смерть. Те же монстры, та же безысходность. Я просыпаюсь. Потом снова засыпаю. Цикл. Бесконечный.

Наступает утро. Я сижу за столом. Передо мной - пустой лист, ручка, чашка холодного кофе. Я снова рисую. Картинки из сна. Очертания монстров. Их лица. Глаза.

1753814601278.png

Бессмысленно, но я не могу иначе.

Беру телефон. Открываю старые чаты, пальцы пролистывают переписки. Каждый - с упрёками, обвинениями, презрением, словами:


«Ты ужасна. Тебе не место среди нас. Ты больная.»​


Истерика накрывает, как цунами. Я плачу, рыдаю. Захлёбываюсь собственной слабостью. Я не справляюсь. Я - опять одна. Снова на дне.

Я вспоминаю, как раньше работала. Как пыталась стать лучше. А теперь?
Теперь я просто гнию.


Я не смогу выбраться из этого одна.​
 

Солипсизм​


Прошло несколько дней. Я всё так же лежала в кровати - пустая, как комната вокруг. Смотрела в одну точку, рисовала. Кошмары преследовали постоянно.

И вдруг - звонок.
Я вздрогнула. Экран мигал незнакомым номером. Пальцы дрожали, когда я ответила.


«Алло? Альварес?»

«Д-да… кто это? - мой голос был сдавленным.»

«Я Алиса. Жена Кристофера. Мне сказали, вы его коллега. Он не выходит на связь… вы не знаете, где он?»​


Сердце сорвалось с места. Воздуха стало меньше. Жена? Чья жена?

Я заставила себя дышать. Заставила себя говорить:


«Он в командировке. Вернётся через десять дней.»​


И сбросила вызов.
Я не верила в это. Не хотела верить. Но даже если это была ложь, она пробралась в меня глубже правды. Всё, что я чувствовала к нему теперь стояло под вопросом.

Этот звонок - был от мафии. Их план был ясен: не просто напугать, не просто контролировать. Они хотели добить. Они следили. И вот, когда подвернулся случай, они нанесли удар. А я не знала… ничего.

Я сидела на кровати, как сломанная кукла. Смотрела в стену. Мыслей не было. Только слёзы. Я побежала в ванную, умылась холодной водой, глотала воду из ладоней, как будто она могла вымыть боль. Немного полегчало.

Я металась по квартире, от стены к стене. Не находила себе места. Рыдала без остановки. А потом… снова кровать. Я лежала в ней, дрожа, не в силах перестать думать. Кристофер. Как ты мог? Как?

Часами я плакала, пока не уснула.



Я проснулась от кошмара. Не чувствовала ничего. Просто… ничего. Ни себя, ни тело. Я была пустая. Подавленная. Сломанная.


«Теперь у меня никого нет»​
Эта мысль не покидала меня. И я начала писать. Мысли. Отрывки фраз. Стихи? Рассказ? Я сама не знала. Всё, что выходило из-под руки, казалось фальшивым. Я рвала бумагу, бросала на пол. Кричала в подушку. Плакала. Всё снова и снова возвращалось к одному звонку. К тому голосу. К тем словам девушки.

Я пыталась нарисовать её лицо. Пыталась изобразить Кристофера… в образе монстра. Может, он всегда им был? Просто я не видела?

1753814636393.png

Прошло пять дней, как его он уехал. И вдруг — звонок.

Кристофер.​

Сердце заколотилось. Я взяла трубку, сдерживая дрожь.


«Тереса? Слышишь меня? Терес?»​


Молчание. Мне было страшно. Пальцы дрожали.


«Что тебе нужно? - вырвалось у меня.»

«Что случилось? Почему ты так говоришь?»

«Почему ты не сказал, что у тебя есть жена?»

«Чего?! Какая жена?! О чём ты? Откуда ты это взяла?»

«Мне звонила девушка. Сказала, что ты её муж. Искала тебя…»

«Тереса, я не знаю никого, кроме тебя. Ближе тебя у меня нет никого. Послушай… я не понимаю, кто тебе это сказал, но это бред…»​


Я не выдержала. Рыдания снова прорвались наружу. Я сбросила вызов. Просто… сбросила.

Мне было всё равно где правда. Мне казалось, что лгут все.

И тогда… я взяла нож.
Сначала по ногам. Один. Второй. Третий. Ничего не чувствовала. Ни боли, ни чувств. Только кровь. Тихая, тёплая, медленная.

Снова. Снова. Снова.​

Я не чувствовала тела. Не чувствовала себя. Потом по рукам. И вот… боль. Резкая, настоящая. Наконец. Я живая. Я ещё живая.

Кровь стекала на простынь. Я пошла в ванную, смыла всё, легла обратно в кровать. За ночь раны затянулись. Я лежала в этом, как в коконе.

Я рисовала. И снова монстры. Один и тот же силуэт, которого я никогда не могу догнать. Кто он? Кто?

Комната заполнилась листами. Бумагой. Чертежами страха.

Я снова перестала есть. Тело худело. Кожа менялась. Волосы, пальцы, губы - всё не моё. Я исчезала.


У меня больше не было сил.​
 

Трансценденция​



Так прошли ещё несколько дней.

Я... Иногда резала себя. Иногда писала. Мысли лезли из головы наружу. Я плакала, не могла собраться. Внутри все мутное, бесконечное, а вдруг он врёт?

Прошло уже тринадцать дней, как Кристофер уехал. В квартире царила тишина, в голове — мрак. Боль не отпускала. Моё тело было изрезано, исцарапано. Листы - исписаны, испачканы. Иногда, не найдя ручки, я писала его имя своей кровью на стене. Просто потому, что иначе оно исчезало.

Я почти не ела. Лишь иногда. Я худела, волосы выпадали. Чёрные пряди на подушке, на ладонях. Я смотрела на них в ужасе, будто на куски себя.

Места на бумаге уже не хватало, я начала рисовать прямо на стенах. Мне нужно было выпустить всё это. Монстры из снов, мрак, голос. Если я не выплесну его, то он разорвёт меня изнутри.

Всё, что я писала, всё было либо в крови, либо в слезах. Простыни, подушка, одежда - огромные алые пятна. Мне не было страшно.

Поздно ночью, лёжа в кровати, я снова уснула. Снова тот сон. Снова та тьма. Но в этот раз луч был ближе. Я шла к нему. Очень долго. Свет бил в глаза. Вдруг в левом ухе голос. Потом - в правом.


«Тьма... Тьма... Тьма...»​


Я обернулась. Силуэт. Я бросилась к нему. Он ослеплял. Я дотронулась до него и проснулась.

Сердце колотится. Пот, удушье. Я больше не могла. Умылась. Выпила воды. Время - 4:28.

Я лежала. Глаза в потолок. Мысли клокотали внутри.


«Кто мне шептал? Чей это голос? Почему меня никто не остановил?»​


Я открыла галерею на телефоне. Старые фото.
Папа. Мама.
«Где вы...»
«Я не могу без вас...»​


Снова истерика. Громче, чем когда-либо.

Я села за стол. Взяла первый попавшийся лист. Он был в крови.
Последние мысли. Последний стих.
Слёзы капали на бумагу. Руки дрожали. Меня било. Меня ломало. Но я продолжала писать.

Потом, сжав этот лист, взяла нож. И...



Глубокие раны. Руки. Шея. Живот.

Кровь лилась на пол. Я сидела у кровати. В белом домашнем платье, теперь красном. Тело не двигалось.
Глаза - открыты.
Изо рта - капля крови.
Из глаз - ещё одна слеза.


Это конец. Всё.
Меня больше нет.
​


Далее повествование пойдет от лица Кристофера.​


Я вернулся в Сан-Фиеро через 15 дней.
Но последние 10.. Не было связи. Последний звонок закончился жутко. Что-то в голосе Тересы... не так.

Я поднялся на этаж. Постучал.
«Тереса?» ​
Ничего.
Стою. Звоню. Тишина.

Соседи...
«А... ну... она странная. Постоянно плачет. Мы её не слышали давно.»​


Они забыли её имя.
Все забыли.​

Я выбил дверь. Коридор.
Красные следы на стенах. Рисунки. Моё имя. Слова. Бумаги. Кровь.
Я не верю. Я не хочу верить, что это её кровь.

Я вхожу в комнату.

Остановился. Мир… рухнул.

Сначала только медленно разворачивающаяся картина. Словно кто-то нарисовал её кровью на холсте. Пол тёмный, липкий. По углам пятна, высохшие и свежие. Следы босых ног, размазанные, будто она ходила туда-сюда. Бумаги - везде, и каждая исписана от края до края. Стены в рисунках, надписях. Лица, монстры, слова, моё имя. Снова и снова.

Моё. Имя.​

Воздух густой, застоявшийся. Запах крови, железа, плесени, пота, кислого. Мне кажется, я чувствую её страх, висевший в этих стенах все последние дни. Как будто он всё ещё тут. Ждёт.

И вот она.

У кровати. На полу.

Тереса. ​
Полусидит, прислонившись к ножке кровати. Как будто просто устала.

На ней - домашнее платье. Белое. Или было. Ткань облита кровью. Алый и тёмно-бурый, местами почти чёрный.
Руки - вскрыты, от запястий до середины предплечий. Вены вспоротые, неровно. Неуверенные, дрожащие движения. Возможно, даже не с первого раза.
На шее - несколько надрезов. Один особенно глубокий. По коже текла тонкая струйка, пересохшая и запёкшаяся.
Живот - тоже. Порезы крест-накрест. Один ниже пупка.
Пальцы - полусогнуты. Ладонь правой руки - зажата в кулак. Что-то в ней.

Нож валяется рядом, слипшийся от крови.

Лицо бледное, серое. Губы полураскрыты. На нижней - засохшая кровь.
В глазах… пустота. Но они открыты. И глядят в никуда.
Волосы - спутанные, грязные. Мокрые от пота и крови, прилипли к щекам. Одна чёрная прядь пересекла лоб. Я медленно подошёл.

Я… стою. Не могу дышать.

Комната будто застыла во времени. Всё замерло в этой точке.
Нет шума. Нет ветра.

Я опускаюсь на колени. Руки трясутся. Губы дрожат.


«Нет…»
«Нет, нет, нет…»
«Что ты с собой сделала?»​


Я прикасаюсь к её плечу. Холодно. Кровь просочилась сквозь платье.
Я провожу ладонью по её щеке и она не отвечает. Тело безжизненно.
Тяжесть мёртвого тела, неизбежная, не справедливая.

Я хватаю её за руку. Разжимаю кулак.

Лист бумаги, скомканный. В крови.

Я раскрываю его.
И читаю.


1753814668274.png


Тишина и тьма
Вокруг — лишь ты и я.
Мои порезы на руках —
Как письма, что не для тебя.

Кровь на стенах и пустые сны.
На шее — тени от петли.
И кровь, сочившаяся из земли,
Сказала шепотом: «Уйди».

В глазах — лишь боль и тьма.
Забыла всё — и смех, и свет.
И мрак, что был во мне всегда,
Теперь не знает слова «нет».

Теперь — нет зла, нет доброты,
Лишь дух, окутавший меня во лжи.
И сердце, постепенно умирая,
Последним стуком помнит о тебе.


Я закрыл глаза. И тихо прошептал:
«Прости меня...»​
 
  • Мне нравится
Реакции: August

Некрополис​



Прошло несколько дней.

Я стою у её могилы. Молча. Не могу ничего сказать. Ни о чём думать. Всё опустело. Как будто время остановилось.

Тереса Альварес
20.11.2003 – 26.06.2024​

Цифры вырезаны чётко, строго. Ни одной эмоции, только холодная гранитная плита. Но за этими числами была целая жизнь. Смех, слёзы, голос по телефону, случайные прикосновения, споры, тишина. Всё, что мы не успели. Всё, что теперь останется только в моей памяти.

В её квартире я больше не мог находиться. Слишком тяжело. Там, среди остывших стен, ещё остались мои вещи. Их нужно было забрать.

Я поднимаюсь на нужный этаж. На тот самый, где раньше жила девушка, от которой исходил свет. Весёлая, сильная, настоящая. Сейчас - только мрак и тишина. Стою у двери, молчу. Минуты две не могу заставить себя повернуть ручку.

Потом медленно открываю и прохожу внутрь.

На стенах тусклые следы, светло-красные пятна. Остатки почти отмытой крови. На полу всё те же кучки бумаги. Я присаживаюсь, решаю их убрать - не мог просто так оставить. Каждый лист беру в руки, разворачиваю. На каждом - монстр. Кривые фигуры, зубы, кровь, слова. От каждого листа становится всё тяжелее. Я читаю и плачу. Слёзы текут сами по себе. Без крика, без эмоций. Просто тихо.

Я оглядываюсь. Кровать без постели. Просто матрас. Всё ещё багровый. Следователи говорили, что на этой неделе придут и всё вывезут. Очистят, сотрут. А мне хотелось запомнить всё. Каждую деталь. Чтобы никогда не забыть.

И тогда в голове загорается вопрос.

Что же нас ждёт после смерти?​

Тереса... Где ты сейчас? Ты это чувствуешь? Слышишь меня?​

Я стою. Смотрю в одну точку. Всё остальное перестаёт существовать.

Что будет после смерти?

Реинкарнация? Перерождение в другом теле? Или мы встретим Бога, о котором столько слышали? Тереса говорила про ангелов-хранителей. Про свет и вечный покой. А вдруг она была права? А если нет?

Что тогда? Великий Суд? Рай? Ад?

И если Ад - это действительно вечное мучение… Где же исправление? Где шанс на очищение, на вторую попытку? Разве нет способа раскаяться и пройти путь заново?

Если Рай - место без греха, то кто там? Святые? Безошибочные?
А как быть таким, как мы? Сломанным, упавшим, раненым?

Мы ведь живём, делаем ошибки, потом понимаем.
Разве этого недостаточно?

Если Бог есть, то где Он был, когда она кричала? Если Бога нет, то кто тогда забрал её?


Я опускаю голову. Мне хочется верить, что она где-то там. В спокойствии, в свете. Где нет боли, где она улыбается.

Я подхожу к шкафу. Начинаю собирать свои вещи. Одежда, книги. Потом решаю заглянуть в нижнюю полку и нахожу их.

Стихи. Её стихи. Настоящая Тереса - на бумаге.
Каждое слово - будто порез. Глубокий, настоящий, настолько честный, что дышать тяжело.

Лист за листом, слёзы капают прямо на строки. Один, в самом низу, цепляет сильнее всего. Я не читаю его вслух. Просто складываю всё в сумку. А потом выхожу.

В квартире остаётся холод. Пустота. И её голос, который, кажется, всё ещё звучит в этих стенах.



Следующие дни стали одним большим пятном, без цвета. Я не находил себе места. Каждый день приходил к ней. Не пропустил ни одного. Не мог.

Затем вспомнил о том звонке. Та девушка, что звонила ей в тот день.

Я пришёл к следователю.


«Вы нашли номер?»
«Был одноразовый. Уже не существует. Ни одной зацепки. Ни одной.»​


Это было как удар. Последняя нить оборвана.



С каждым днём только мрак. Я не мог работать, не мог собраться. Мысли рассыпались, как пепел. Всё валилось из рук. Не мог жить "как раньше".

И я решил взять отпуск.
Выйти из этого круга. Попытаться найти воздух.
 
  • Мне нравится
Реакции: August

Забвение​



Прошел уже год с того дня, как Тересы не стало.

Я всё ещё помню её. Не с той же болью, что раньше - я уже не убиваюсь. Как будто та часть меня, что была с ней, устала от страданий.

Жизнь стала возвращаться медленно, словно утренний туман. Я снова работаю.

Случайно замечаю, что уже несколько недель не перечитывал её стихи. Они по-прежнему лежат в шкафу. Я знаю каждую страницу, каждую строчку, но уже не открываю. Я Будто боюсь, что если загляну туда снова провалюсь.

Я больше не хочу.​

Коллеги говорили:


Надо жить дальше, Кристофер. Хватит тащить это за собой.​


Они были правы. Сказать - легче. Прожить - совсем другое.



Сначала я стал реже ходить на её могилу. Потом - вовсе перестал. Не специально. Просто в какой-то момент даже не заметил, как пролетела неделя, а потом ещё одна. Жизнь стала затягивать.

Я сменил работу. Потом - город, а потом и страну.

Испания. Улицы, где всё другое и еда, и воздух, и солнце. Место, где никто не знал ни меня, ни её. Где можно было быть новым человеком. Без прошлого, без груза.

И всё же, перед отъездом, я ещё раз пришёл к ней.

На прощание.​

Я взял с собой все её стихи. Все листы, исписанные её рукой. Даже тот, первый.

Подошёл к её могиле. Дождя не было, но небо было серым. Я аккуратно положил стихи под вазу у подножия. Будто это не бумага, а часть её души.

«Прости, — сказал я. — Но мне нужно идти дальше.»​

Я ушёл.

И больше туда не возвращался.


С тех пор прошло много времени.

На кладбище никто не приходил. Никто не приносил цветов. Могила Тересы осталась одна. Люди забывают, даже тех, кого клялись помнить вечно.

Гранит медленно тускнеет, трава растёт всё выше. Память стирается, а жизнь идёт вперёд.

Иногда я думаю: что, если начнётся война, и сюда приедет танк, раздавит надгробие? Что, если оно разрушится? Кто тогда вспомнит, что здесь когда-то лежала она?

Её друзья? Разъехались. Ушли в свои жизни.
Я? Я уже почти не вспоминаю.


Дальше повествование пойдет от лица автора.​

И только ветер... однажды разыгравшийся ветер поднял со стола на могиле стопку стихов и разметал их по кладбищу.

Мокрые пятна на бумаге от дождя.

Страницы летели над могилами, между деревьями, пока один-единственный лист не остался под вазой. Тот самый. Первый.

Тот, что Кристофер когда-то прочитал молча.

Тот, что стал её голосом после смерти.


Когда мы начинаем понимать, что стали лишними? Может когда человек перестаёт нам писать? Или когда замолкает в разговоре, даже не попрощавшись? Или когда проходит мимо, будто нас никогда и не было?

Может ли человек, забывший тебя, быть когда-то искренен? А если нет - зачем мы вообще нужны друг другу? Стоит ли напоминать о себе, если тишина стала ответом?
Стоит ли цепляться за что-то… если это «что-то» не держит нас в ответ?


А зачем мы вообще здесь? Зачем живем? Почему?
Случайная клетка в биологическом хаосе? Игрушка Бога?
Ошибочная мысль во Вселенной?

Что с нами будет, когда всё закончится? Будет ли душа, если она есть, скитаться вечно?
Или это будет просто - щелчок, тьма, и ничего. Никакого «потом». Никаких «если».

Говорят, есть рай. Говорят, есть ад.
Но почему-то никто оттуда не возвращается, чтобы подтвердить.

Многих пугает не сама смерть, а её ожидание.
Молчаливое, повседневное, как фон - как старая музыка, которую уже не замечаешь, но она всё ещё звучит.
Как люди живут, зная, что всё может оборваться в любой момент?

Как люди вообще умеют жить?
​

И вдруг, ребёнок, шедший с матерью по дорожке между могил, наклонился.
Поднял лист, развернул и прочитал. Не понимая смысла, но с вниманием.
Он не знал, кто такая Тереса. Он просто читал слова.
И в этот момент она снова была жива.

Затем он подошёл к мусорному баку и бросил лист вниз.

С того дня ее больше никто не вспоминал.
​
 
  • Мне нравится
Реакции: August
Сверху Снизу
Назад